Сестра моя – доктор. В медицинском она училась в 90-е голодные годы, далеко от родителей. Как и всем, родные, иногда подкидывали еды или денег, но часто студенты голодали. Теперь со слов самой сестры:
В общежитии жила женщина, трудилась там уборщицей. Тяжело сказать, сколько ей лет было тогда. Все время молчала пугающе.
Они с дочкой пятилетней ютились в подсобном помещении. За пределами общежития ни уборщицу, ни девочку никто не видел. Мама со своими особенностями, а малышка за ней – так и живут в общаге круглый год среди вечно голодных студентов.
Малышка, в отличие от уборщицы, поговорить любила и ничего не стеснялась. Её знали на каждом этаже. Всегда растрепанная, в соплях, худенькая и не причесанная. Ежедневно девочка приходила к студентам в комнаты и выпрашивала поесть.
Она стучалась в любую понравившуюся сегодня дверь, протягивая кусочек хлеба (иногда два) и коротко выпаливала «намажь».
Сердобольные, хоть и голодные студенты, возвращали девочке хлеб с кусочком масла, вареньем, а иногда с колбасой. Скорее всего, «добычей» малышка делилась и с мамой.
У меня она была частым гостем. Я угощала её чаем, разговаривала с ней, а иногда просто что-то учила, пока малышка тихо сидит и ждёт.
Однажды не выдали вовремя стипендию. Никто не рассчитывал на это. Все деньги закончились, еда тоже. Но мы друг друга подбадривали, и я даже как-то смирилась и просто ждала выплаты. Пока ко мне не пришло это растрепанное чудо со своим хлебом и «намажь».
И тут, наконец, я осознала всю безысходность ситуации. Со злости я высказала малявке всё: и как не ем уже второй день, что у неё есть мать, а тут абсолютно одинока, и как она надоела ходить ко мне.
Малышка ушла, а я вдруг испытала чувство такого стыда… Всё сидела, думала, зачем я это на ребёнка вывалила. Пока в комнату не постучали. Перед дверью опять она. В каждой руке по кусочку хлеба с вареньем и маслом: «Ешь. Намазала!».
